Ромео и Джульетта 21-ого века. В отличии от своих средневековых прототипов и сами влюбленные, и их семьи объединились против общего врага. Проиграли или выиграли это сражение главные герои? По мнению авторов, главные герои смогли избежать этого сражения, вернув себе свои жизни хотя бы на короткий период, и насладиться радостью юности.
В разборе рассмотрены роль семьи, воспитывающего ребенка с онкологическим заболеванием, страхи, связанные со смертью, а также основные идеи о смерти и горевании, представленные в европейской культуре, и их влияние на сообщества.
Что может помочь
Для работы с родителями и семьями с тяжело болеющим ребенком рекомендуем задумываться и прорабатывать следующие задачи психологической помощи (см. подробнее: Дэвис Хилтон «Как помочь семье, в которой серьезно болен ребенок»):
1. Поддерживать родителей эмоционально и социально, вдохновляя их на то, что им приходится делать;
2. Повышать их самооценку, помогать им больше уважать и ценить себя;
3. Помогать им исследовать ситуацию так, чтобы лучше понимать и предвидеть происходящее, в частности развитие болезни и ее осложнений;
4. Дать им возможность разработать общую стратегию существования, позволяющую анализировать проблемы и находить средства и пути их преодоления;
5. Дать возможность родителям найти собственную систему поддержки вне семьи, если в этом есть необходимость;
6. Дать им возможность принимать решения самостоятельно, консультируясь по мере необходимости, поощрять их независимость и т.д.
Для пытливых умов
«Хреновей, чем умирать от рака в шестнадцать, может быть только одно: иметь ребенка, который умирает от рака».
Д.Грин
Пример семьи Хейзел, девочки болеющей несколько лет онкологическим заболеванием, дает возможность проследить насколько функциональными, поддерживающими могут быть семейные взаимоотношения в такой семье. Где родители берегут каждое мгновение, проведенное вместе с дочерью, душевно прислушиваются к ее подростковым потребностям и желаниям, не возлагают завышенных ожиданий на лечение, но при этом делают все, что от них зависит, чтобы повысить качество жизни своей дочери. С другой же стороны сохраняют теплые отношения внутри своей пары и строят планы на будущее.
Как видим, в семье Хейзел наработана система собственных правил, позволяющих максимально эффективно помогать ребенку и поддерживать на достаточно высоком уровне качество жизни всей семьи.
Экзистенциальные вопросы
По мнению Ирвина Ялома, одним из основополагающих переживаний, лежащих в основе страха смерти, является чувство «непрожитой жизни» и размышления о неэффективности жизни, не дающих возможности самореализации. Как видим, на примере Хейзел и Огастуса, самоактуализация возможна (вопреки хорошо известной пирамиде Абрахама Маслоу) в самых серьезных ситуациях, даже, когда человек страдает от недостатка кислорода, живет под постоянной угрозой смерти. О чем, кстати, в книге Д. Грина Хейзел говорит напрямую: «Согласно Маслоу, я застряла на втором уровне пирамиды, неспособная доверять своему здоровью и соответственно не имеющая возможности посягнуть на любовь, уважение, искусство и т.д., что конечно, полная фигня и вранье. Желание заниматься искусством и ломать голову над философскими проблемами не исчезает, когда вы заболеваете. Оно лишь претерпевает определенные изменения».
Не быть одному
По мнению Ялома, группы поддержки дают возможность установить контакты с такими же страдающими людьми, сострадать им и получать сострадание от них, смягчая тем самым боль одиночества. Ялом пишет: «… всего тридцать лет назад созданная мною группа поддержки неизлечимо больных людей была, насколько я знаю, единственной в мире». Данная форма психологической помощи, так же как и онлайн-группы, в настоящее время широко распространены за рубежом, и находятся практически в зачаточном развитии в нашей стране. Главным содержанием таких групп, по мнению И. Ялома, является проявление эмпатии друг к другу, благодаря чему «члены группы повышают самоуважение и чувствуют, что и они могут принести пользу».
Наконец, отметим еще одну тему, непосредственно прилегающую к теме страха смерти, идею добрых дел. То, что остается после человека, по окончании его земного пути, всегда и во все времена волновало человечество.
Объяснение т.н. «волнового эффекта», даваемое Яломом: «Часть тебя теперь находится внутри меня. Она изменила и обогатила меня, и я готов передать это дальше, другим людям».
И чеховское: «… не уставайте делать добро! Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!». Как перекликается эта фраза с тем, что повторяет главный герой: «Мир — не фабрика по исполнению желаний».
Чем являются высказывания главного героя Огастуса, его действия и сама жизнь в смертельной болезни? Главный страх, о котором в первые же минуты знакомства сообщает Огастус, это страх забвения. И все, что далее рисует нам фильм, по сути, является его личным путем победить забвение, остаться благодарностью, радостными воспоминаниями в сердцах и душах людей, знавших его, пережить самого себя.
Его ободрение близкому другу Айзеку, обреченному после повторной операции на жизнь в слепоте, проявляется просто и мужественно, выражается фразой: «Ты проживешь долгую жизнь, полную прекрасных и ужасных мгновений, которые ты себе даже представить не можешь!». Это слова принадлежат человеку, который не может похвастаться этой перспективой, а значит особенно ценны и глубоки.
Тема жертвенности является ключевой для Огастуса в его борьбе с забвением: «…я всегда надеялся, что мой некролог окажется во всех газетах, потому что к концу жизни мне будет, чем гордиться».
Огастус любит и помогает Хейзел, он становится самым важным для нее человеком, наполняет ее жизнь светом и смыслом.
Индивидуально верный образ жизни
Жажда жизни и любви Огастуса, способность наслаждаться самыми обычными и незначительными ее проявлениям, тяга к справедливости, мужественность, желание выполнить свое предназначение изображают человека сильного характера (возможно авторитарно-напряженного с дефензивностью), осознающего свой уход, проживающего свою жизнь до самого конца. Именно поэтому ему так важно услышать еще при жизни, что скажут о нем его самый близкий друг и любимая девушка, именно поэтому он организует репетицию своих похорон. Шутки, доходящие до степени «черного юмора» помогают Огастусу выживать, не показывая слабости, подбадривая своих больных друзей почти до самого конца, готовясь к неизбежному и пугающему. При этом самым страшным для него является не сам уход, а потеря собственного достоинства.
Что в таких ситуациях может клинический психолог, врач-психотерапевт? Помочь пациенту проживать каждый день своей жизни насколько возможно осознанно, выстраивать человеку самостоятельно свою собственную реальность с осознанием полноты, осмысленности и пользы своего существования. «Настоящее врачевание не просто старается устранить лекарствами известные неприятные и болезненные симптомы, нет…дело не только в том, чтобы отвести смертельную опасность, но в том, чтобы выработать индивидуально верный образ жизни и научить пациента наслаждаться им». (Ильин И.А. «О призвании врача»).
«А может все было наоборот»
«Грустную историю можно рассказать по-разному…»
В западной культуре рождение и смерть за последние 70 лет перестали быть чем-то естественным и полностью отданы на милость интенсивной терапии. Болезнь стала врагом, а смерть – окончательным поражением.
Попадая в медицинские учреждения тяжело больной или умирающей человек довольно быстро теряет свою индивидуальность, его история трансформируется в историю болезни.
Мы ничего не знаем о детстве Хейзел Грейс Ланкастер и Огастуса Уотерса, их увлечения, чаяния, мечты лишь дымка на фоне магистрали взаимоотношений с раком.
«- Расскажи о себе!
— Я уже рассказала. В 13 лет у меня обнаружили…
— Нет-нет, я не про рак. Расскажи мне о себе. Какие интересы, хобби, увлечения, странные фетиши».
Наши истории гораздо более прочны и долговечны, чем наши тела. После смерти тела истории могут жить еще много лет.
Когда человек умирает, отношения на этом не заканчиваются. В этом случае мы воспринимаем смерть не как нечто финальное и окончательное, а как приглашение трансформировать наши отношения с близким человеком.
Смерть через призму психологических теорий
Огромное влияние на отношения со смертью оказывают современные психологические теории, которые настоятельно рекомендуют окончательно проститься с умершим, при этом сделать это не слишком быстро, чтобы соблюсти все возможные приличия. Несоблюдение этих сроков прощания может считаться патологичным. Воспоминания об умершем не поощряются, в традициях психоанализа принято говорить о «фиксации, подобной неврозу».
На сегодняшний момент наибольшее распространение получила теория Элизабет Кюблер-Росс, описывающая стадии, через которые проходят онкологические больные. В последствии прохождение этих стадий было перенесено и на родственников умирающего. Э.Кюблер-Росс, в своих работах опирается на психодинамические традиции, и в целом также против «озабоченности воспоминаниями об умершем»: она считает, что тем самым человек, потерявший близкого, не только отгораживается от живых, но и усложняет себе принятие реальности смерти человека. Похоже, что, по ее мнению, человек, потерявший близкого, стоит перед выбором: изолироваться от умершего или изолироваться от живых.
С этим психологическими теориями знакомы не только профессионалы, но и люди далекие от психологии. Влияние этих идей настолько сильно, что нередко и умирающий, и горюющий могут отследить на какой стадии они находятся, и могут заметить отличия от хрестоматийного описания. Полезно ли это? Не вносит ли это в жизнь дополнительного негативного переживания по поводу «неправильности» своего горевания?
«В семнадцатую зиму моей жизни мама решила, что у меня депрессия…
В буклетах и на сайтах депрессию всегда называют побочным эффектом рака, но депрессия это не побочный эффект рака. Она побочный эффект умирания. И именно это со мной и происходит».
Общепринятые подходы к гореванию побуждают людей сосредотачиваться на том, что утрачено, а не на том, что сохраняется. С точки зрения сообщества, к которым мы принадлежим, дорогие нашему сердцу проекты, сеть взаимоотношений, в которых мы участвуем, с нашей смертью не исчезнет, а будет продолжаться. Другие подхватят наш вклад и передадут его дальше. Смерть, таким образом, не является финалом; она – переходный момент, трансформация.
Желания умирающего ребенка
Дети, которым предстоит умереть, хотят, чтобы их помнили.
Что не давало покоя Огастусу Уотерсу — забвение, он хотел быть супергероем, прожить «невероятную жизнь». Не сумев добиться желаемого, заметным утешением для него стала возможность послушать прощальные речи своих друзей.
Человек после смерти не исчезает, он переходит из биологической формы существования в нарративную, и его способность оказывать влияние на нашу жизнь от этого практически не ослабевает. Можно сказать, что в этой форме существования люди живы до тех пор, пока о них кто-нибудь помнит.
«- Мне казалось, что я особенный…
— Я люблю тебя, я буду тебя помнить».
Дети хотят знать, что их близкие с этим справятся.
«- Я не здорова, и я умираю. Я умру очень скоро, а ты будешь здесь, и не о ком будет заботиться, и не с кем носиться, и ты не будешь больше мамой. Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать…
— Хейзел, это не правда, поверь мне… даже когда ты умрешь, я буду твоей мамой, это то, что никогда не изменится. И это самый большой страх.
— Когда я умру, у вас больше не будет жизни, когда это случится, вы будете сидеть, смотреть на стены…
— Потерять тебе это страшное горе, это очень больно, но с болью можно жить, надо жить. Я учусь на социального работника… Я надеюсь, что мой личный опыт поможет другим людям.
— Это самая лучшая новость».
Когда любимый человек на работе или пошел в магазин, мы не перестаем любить его оттого, что не видим его рядом. Его участие в нашем «жизненном клубе» не подвергается при этом сомнению. Мы можем легко представить себе любимого человека и вообразить, что бы он мог сказать по тому или иному поводу. Смерть может никак не влиять на это. Люди, которых мы знаем и любим, всегда с нами, неважно, живы они или уже нет. Мы не обязаны верить, что если мы не видим человека рядом с нами, то отношения с ним заканчиваются. Смерть не обрывает привязанность. Она требует, чтобы мы пересмотрели форму взаимоотношений с ушедшим.
Культура не предлагает нам вариантов, как можно укреплять отношения, будучи в разлуке. Разлука воспринимается как лишение, а не как новый контекст для развития отношений. Требование «проститься» с умирающим только усугубляет описанную ситуацию. А от умирающего ожидают, что он «простится» со всем привычным ему миром. Это может приводить к лишнему, ненужному страданию. Наша жизнь в течение десятилетий была переплетена с жизнью любимого человека – друга, супруга, ребенка, родителя. «Проститься» с ними – значит, как бы признать, что их вклад в нашу жизнь больше не имеет значения.
Столкновение со смертью – собственной или близкого человека – часто создает переживания трансценденции, выхода за пределы реального и наблюдаемого. Люди начинают воспринимать себя как часть чего-то большего, чем они сами.
«Ты подарил мне вечность всего за пару дней…»
В ходе анализа были использованы роман Д. Грина «Виноваты звезды», А.П. Чехов «Крыжовник»,
работы Х. Дэвиса «Как помочь семье, в которой серьезно болен ребенок: взгляд психолога», И. Ялома «Вглядываясь в солнце: жизнь без страха смерти», Силуяновой И.В. «Избранные. О призвании врача», статьи Лоррейн Хедтке (в переводе Д. Кутузовой) «Вспоминая, поддерживаем жизнь», «Пляска со смертью», «Памятка для волонтеров, работающих с тяжело больными детьми и их семьями» (https://narrlibrus.wordpress.com/).
